Тонкий Мир

Мы теряем родных, мы теряем друзей,
Ах как больно - и снова мы плачем,
И уходят они к вечной тайне своей,
НО мы помним и любим их, как же иначе !

Ну а жизнь продолжает стремительный бег,
Лишь во сне мы опять рядом с ними.
И как трудно, проснувшись, прощаться навек,
Снова сердце на крике застынет.

Нам бы только на миг прикоснуться рукой
И глаза их увидеть родные.
Но они далеко, так от нас далеко !
Только эхом доносится имя ...

***********

Новогодняя ночь... Тишина…
Я сижу и смотрю наши фото...
В этот год я войду без тебя.
Без тебя, в наказанье за что-то…

Пролистаю альбом пару раз.
Сердце горько забьётся, заплачет,
Потекут градом слёзы из глаз,
И душа, как шальная, заскачет...

Как хочу я сейчас закричать,
Чтобы выплеснуть боль и забыться,
А приходится тихо молчать...
И мириться... мириться... мириться…

Новогодняя ночь... Тишина…
Я сижу и смотрю наши фото...
Без тебя на душе пустота...
Без тебя я не я... просто "кто-то".

ЧИСТЫЕ ПРУДЫ

Ты помнишь вечер тот, когда мы повстречались?
Я подарил тебе весенние цветы,
Был тёплый вечер май, деревья распускались
И я тебя позвал на Чистые пруды.

В сердцах жила любовь – прекрасней не бывает! –
И мы наедине сидели у воды.
Ты говорила мне, улыбки не скрывая:
«Давай опять придём на Чистые пруды».

Прошло немало лет с тех пор, как мы расстались,
Я часто вспоминал любимые черты,
Был тоже месяц май, деревья распускались,
Когда забрёл я вдруг на Чистые пруды.

Всё было, как тогда, ничто не изменилось
И парочки влюблённые сидели у воды.
Я шёл и сердце вдруг сильней в груди забилось,
Когда перед о мной, как сон, явилась ты.

Судьба нас развела и вновь соединила –
Наверно, от неё не скрыться, не уйти.
Ты улыбалась мне и тихо говорила:
«Нас привела любовь на Чистые пруды».

(Н. Гумилев)

Любовь их душ родилась возле моря,
В священных рощах девственных наяд,
Чьи песни вечно-радостно звучат,
С напевом струн, с игрою ветра споря.

Великий жрец... Страннее и суровей
Едва ль была людская красота,
Спокойный взгляд, сомкнутые уста
И на кудрях повязка цвета крови.

Когда вставал туман над водной степью,
Великий жрец творил святой обряд,
И танцы гибких, трепетных наяд
По берегу вились жемчужной цепью.

Средь них одной, пленительней, чем сказка,
Великий жрец оказывал почет.
Он позабыл, что красота влечет,
Что опьяняет красная повязка.

И звезды предрассветные мерцали,
Когда забыл великий жрец обет,
Ее уста не говорили "нет",
Ее глаза ему не отказали.

И, преданы клеймящему злословью,
Они ушли из тьмы священных рощ
Туда, где их сердец исчезла мощь,
Где их сердца живут одной любовью.

Разбей окно и улетай скорей оттуда,
Где день и ночь сплошное серое пятно.
Ведь о тебе здесь сразу же забудут,
Ведь всем вокруг давно уж все равно.

Последней ночью, темной и безлунной
Простись со всем, что дорого тебе...
Беги от всех, беги дорогой трудной,
Беги сквозь ночь, в давящей темноте.

И может быть, ты встретишь по дороге,
Все настоящее, что в этом мире есть,
И может быть тебе смурные боги
Откроют свои карты райских мест.

Иль может быть, из серости сбежавши,
Ты каждый цвет сумеешь различить,
И сможешь ты раскрасить будни наши,
"Существовать" чтоб превратилось в "жить".

А может ты, разрушив шума кокон,
Услышать сможешь все оттенки тишины,
И, разрывая безразличье темных окон,
Наполнишь музыкой волшебной наши сны.

И вот тогда, в конце дороги длинной
Из жизни пустоту развеяв прахом,
Узришь ты полную картину мира,
Где места нет ни серости, ни страху.
(Ф. Тангелион)

Очень красивые стихи!

Чайка Джонотан
Айна

Вот когда упадёшь на землю, -
Говорили другие птицы, -
Ты узнаешь и цену жизни,
И как больно о землю биться,
Ты себя вознося, лукавишь,
Для гордыни и для забавы,
Вот когда упадёшь, тогда лишь
Ты поймёшь, как мы были правы,

Ты поймёшь, что летать возможно
Лишь в кругу своего предела,
Ты узнаешь: душа ничтожна,
Если крылья не держат тело,
Ты узнаешь, как несерьёзно
Красотою своей гордиться,
Ты узнаешь, но будет поздно –
Говорили другие птицы…

Но не знали птицы другие
(Видно не дал им Бог чего-то),
Как отчаянно сводит крылья
Предвкушенье такого взлёта,
Что, над бурей летя зловещей,
Только жизнь ощутишь острее,
И как сердце в груди трепещет
От желанья летать быстрее…

Они много чего не знали
И не видели неба в звёздах,
Когда крылья, подобно стали,
Разрезали прозрачный воздух,
Когда жаркою летней ночью
Он взлетел, будто смертным не был,
Показавшись им бледной точкой
На пронзительно синем небе.

Он, наверно, забыл про тело,
И что крылья непрочны, или
Он летал, как душа хотела,
А не так, как его учили,
И ему, с высоты полёта,
Размывающей все границы,
Всё равно было ровным счётом,
Что там скажут другие птицы…

Переполнен духовной жаждой,
Этой ночью зловещей летней,
Не успел он помыслить даже
То, что этот полёт – последний,
Он летал, будто смертным не был,
Он летал, как душа хотела,
Только буря затмила небо,
Только вспышка пронзила тело,

И в мгновенье - тела не стало,
Только сгусток огня и воли,
Он разбился, упав на скалы,
Не почувствовав даже боли,
Будто вовсе он птицей не был
Никогда-никогда на свете,
Только вспышка - он - это небо,
Эти звёзды и этот ветер,
Этой бури ночного света
И пронзительность и свеченье,
И той силы, что в мире этом
Не имеет обозначенья…

А другие птицы под утро,
Разглядев только кровь да перья,
Лишь потупили клювы хмуро:
«Нужно было иметь терпенье,
Нужно было летать как надо,
Смерть тому, кто закон забудет»,
Кто-то плюнул в траву с досады:
«Мы же знали, что так и будет!».

Демон

Толстым слоем легла над ущельем ночь,
Серой простынью скрыв мрачный город.
Это время, когда улетает Он прочь,
Запахнувши поглубже свой ворот.

Он летит через вечность измученных лет,
На свиданье с минутной тоскою.
Шлейфом серым струится его бледный след,
Застывая померкшей чертою.

Он не плачет, ни стонет, лишь кровь по рукам,
По кистям Его, льется, и льется.
И по серым, сухим и уставшим губам,
Тень мелькнет и печаль прикоснется.

О! Мой Демон! Напрасно, напрасно в тиши,
Ты мечтаешь о нежных объятьях -
И напрасны томления вечной души,
На Тебе лежит божье проклятье!

Ты один на всю жизнь, на века, Демон Мой,
Не смириться Тебе с этой ролью…

В замке Зла, одинокий, седой и немой
Образ милой рисует Он с болью….
(автор неизвестен)

И было время – падал снег,
В моих холодных пальцах тая.
Ты был – почти что человек,
А я была – почти живая.

И мрак ночной к себе манил,
И тьма созвездьями мерцала...
И ты со мной почти что был,
А я почти существовала.

Мне нравилось смотреть на тень
Твоих больших красивых крыльев,
Тебе – вдыхать душистый хмель,
Что вырос на моей могиле.

Взирая из чужих миров,
Друг к другу мы тянулись странно...
Созданья чьих-то диких снов
С незримой плотью из тумана.

Ты был готов отдаться Тьме,
Чтоб день прожить в обычном теле...
А я, забытая в земле,
Молила дать приюта в Небе.

Взывала я, и ты просил
О разном с самого начала...
Но ты меня почти любил,
А я почти что отвечала.

И было трепетно сердцам,
И мы в ночи почти забылись...
Но, - словно в наказанье нам, -
Молитвы все осуществились.

Я воспарила в небеса...
К тебе... Смеясь, кричала "Где ты?"
Но вниз взглянув, я вдруг нашла
Тебя в толпе, в обличьи смертном...

Где весь твой свет? Где два крыла?..
Меня душили страх и слёзы.
На что мне Небо без тебя?
А ты с тоской взирал на звёзды...

И вот опять – меж двух миров
Друг к другу тянемся сердцами.
Так жаждущие разделить любовь,
И разделенные веками...
(С)

Мы живем, как умеем. К нам ночи приходят и утра,
И воздушные замки уносит прибоем веков.
И давно было сказано воином, древним и мудрым:
Все погибнет в сражениях, останется только любовь.

Да, любовь. Но за ней в синих звездах и кружеве черном
Бесконечная ночь, боль и слезы несказанных слов,
Где мы бродим во мгле и где ловим друг друга за горло,
Словно это не явь, а блестящие фантики снов.

И любовь так сильна, так сладки ее прикосновения,
Так призывны слова и такое блаженство в глазах,
Что нам хочется жизнь подарить за одно лишь мгновение
И простить для нее все, что было, всю горечь и страх.

Ведь когда ее нет, мир нам кажется взорванным раем,
Мы готовы за все заплатить и погибнуть любя.
Мы срастаемся с ней, и, когда мы ее потеряем,
Нам так хочется вслед навсегда потерять и себя.

Мы клянемся, чем можем, и клятвы своей не нарушим
Пробиваться на зов ее, колокол, шепот и звон,
Ведь она так зовет, что нам хочется выкричать души,
И напиться ее, и умолкнуть на время времен -

Косо падает снег над застывшей от боли дорогой,
И в алмазах зимы наше дерево жизни, и нить,
Уходящая вдаль, в третью тысячу лет от порога.
Мы, конечно, пойдем. Мы попробуем снова. Любить.

(С)

Жил трёхцветный котёнок
У Хозяина в кухне.
Словно трактор мурлыкал
И с бумажкой играл,
И дремал на коленях
На хозяйских уютно,
И о том, чтобы вечно
Это длилось, мечтал.

Но Хозяин ушёл,
Не вернулся на ужин…
И совсем не вернулся,
Как котёнок ни звал.
Стал котёнок ему
Совершенно не нужен:
Он собаку завёл
И квартиру сменял.

У разбитого сердца
Очень острые кромки.
Даже доброе время
Не затупит углы.
Исцарапана в кровь
Вся душа у котёнка.
Заживёт всё, конечно…
Но не скоро, увы.

На боках у котёнка
Чёрный с белым пропали,
И оранжевый цвет
Весь до капли слинял -
Стала шерсть словно пыль,
Что слежалась в подвале,
И котёнок от боли
Взрослой кошкою стал.

Ей не хочется больше
Кувыркаться и прыгать,
Не зовут её листья
В догонялки играть:
Эта новая кошка
Разучилась мурлыкать.
Эта серая кошка
Может только молчать.

Ей плевать на весь мир.
Её пост несменяем:
На дорогу глядит
День и ночь напролёт.
Вдруг однажды в метель
Возвратится Хозяин
И замёрзшую кошку
С собой заберёт?..
(С)

Ты беги-беги по Радуге, зверь,
Мягкими лапами переступай.
Ты беги легко, ты беги резвей -
По тропинке в звериный Рай.

Ты беги-беги по Радуге, зверь,
Горделиво хвост поднимай,
Ты беги, беги - для тебя теперь
Этот дивный кошачий край.

Ты беги, беги по своей стране -
У тебя теперь - дел полно...
Только иногда приходи ко мне -
По ночам посвети мне луной в окно.

Ты беги, беги по радуге, зверь...
(С)

Чуть слышный вечер темнотой нас обнимает...
Свеча горит, несмелой лаской обводя твои черты,
Вживаясь в зелень глаз, свет в волосах твоих играет, -
И сердцу больно от подобной красоты.

Ты тихо скажешь, что красивых слов не знаешь
И ничего не смыслишь в розах... Милый, - пусть.
Всё это лишнее. Не сожалей. Ты целый мир мне даришь
Одной улыбкой – так к чему пустая грусть?..

К чему цветы? Они так быстро умирают.
Зачем слова? Они, как паутина, прячут смысл.
О силе наших чувств лишь наши ночи знают,
И ничего важнее нет тобой оброненного «Мы»...

Мне не нужны твои горячие признанья.
И всех цветов милее мне лесной чертополох.
Всё в этом диком мире - лишь иллюзий очертанья...
И только он реален – твой чуть хриплый вздох.

Изящно взяв бокал, вино ты пригубляешь...
Мои целуешь пальцы и не отпускаешь взгляд.
Ты прочь из дома за собой куда-то увлекаешь,
И мне до дрожи хочется сейчас тебя обнять...

С тобой, хмельным, мне в ночь бежать так чудно...
И шум дождя нас учит слышать тишину...
Целуй, целуй мои восторгом смоченные губы,
Люби без слов, люби меня одну!

Никто из нас не застрахован от ошибок...
Но - завтра... А сегодня ты меня не отпускай!..
Мне хочется сплетать из таинства твоих улыбок
Свой персональный и немного грешный Рай.

...И если вдруг покинешь рано на рассвете
Мой дом ты в поисках иных дорог,
Мои воспоминанья будут только в белом цвете, -
Волнующие, полные тобою, с привкусом ветров...

Так не дари мне роз смертельно-красных,
И, не найдя слова, ты просто промолчи.
Я всё пойму, поверь, мне каждый взгляд твой ясен,
Когда ты смотришь на меня вот так - в мерцании свечи...
(Автор Infernal Trinity)

Моисеева Ольга
Два летящих Дракона
Он позвал её в небо.
И она поднялась,
Стала мигом почти невесомой…
Он почувствовал с ней
Неразрывную связь –
Из ведущего
Стал вдруг ведомый
Этим странным созданьем
Из мира теней
Грациозно кружившим при взлёте.
Он поверил в неё.
Он доверился ей
Целиком
В этом странном полёте.
И казалось,
Предчувствовал каждый виток,
Каждый взлёт её
Или паденье.
Он впервые забыл,
Что был так одинок
Под Луной
До её появленья.
А она возносилась
Стрелой в небеса
За собой его чувствуя силу.
И так ярко азартом горели глаза…
А его
Упирались ей в спину.
Он держал её взглядом,
Над бездной держал
И боялся,
Что вдруг потеряет.
Он так много побед на Земле одержал
Но не знал,
Что любовь покоряет
В одночасье…
Не зная запретов живёт
Две души вместе слив воедино.
Что вот этот,
Быть может, последний полёт
Станет песней для них
Лебединой.
Ведь стремительный взлёт
Превращался в пике
И над самой землёй прерывался.
И опять в небеса
Он за ней налегке,
Как за солнцем с утра
Поднимался.
Просто верил в неё.
И доверился ей
Целиком…
Не хотите не верьте!.
Два летящих дракона
С тех пор у людей
Стали символом
…………………..ЖИЗНИ
……………………………..и СМЕРТИ
(С)

и еще немного о котах (особенно нравится второе).
/*/*
Пока живется - беги, играй,
Топорщи пушистый хвост.
Ты знаешь, коты попадают в рай
Сквозь черные дыры звезд.

Засыплет небо по край снежок -
Отсюда и до утра.
Ты сам отыщешь тропу, дружок,
Когда подойдет пора.

Цепочка мягких твоих следов
Из дома уйдет легко,
В страну кошачьих святых садов,
Где в ручьях течет молоко.

Где можно гулять по густым лугам
И прыгать бесстрашно с крыш,
Где нету места твоим врагам,
Где некому крикнуть «Кыш».

И можно самим по себе котом -
Попробуй хоть пальцем тронь!
В холодный вечер явиться в дом
И лечь и смотреть в огонь.

И ангел в свитере до колен
Погладит тебя… Пойми -
В кошачьем раю никому не лень
Для кошек побыть людьми.

Усни спокойно в ногах, дружок.
Мне тоже приснятся сны -
Что в звездном небе горит флажок
Кошачьей твоей страны.

Сотворение
Однажды, теплым весенним утром, Господь проснулся
излишне рано.
Он встал, встряхнулся, повел боками, нектара выпил Он
из-под крана,
Потом умылся (да-да, нектаром) и в форточку посмотрел
немножко.
Затем вздохнул и пошел работать: сегодня нужно придумать
кошку.
Вчера был заяц. Отличный заяц! Вот этим зайцем Он был
доволен:
Такие уши, такая попа, и нос - улыбчивый поневоле.
А в прошлый раз был, конечно, ежик. Куда ж без ежиков
в мире этом.
Но кошка - это в разы сложнее. Не просто зверь, а мечта
поэта.
Она должна быть пушистой, мягкой, с когтями - когти ей
пригодятся,
Она должна работать урчалкой и на полу вверх собой
валяться.
Куда там свиньям и дикобразам, куда лисицам и капибарам!
У кошки должен быть дух победы и девять жизней - почти
задаром.
Бог долго клеил хвосты и лапы, ругался, дергал, свистел и
правил,
Приклеил гребень, потом отклеил, приклеил уши и так
оставил,
Усы повтыкивал, селезенку, ну там сердечко, конечно,
печень,
Полоску в шкурку, потом урчальник - чтоб кот хозяина
обеспечил
Отличным муром. Потом глазищи, язык шершавый, и нос
получше,
И уж последней, безумно нежно и аккуратно он вклеил
душу.
Она была бесконечной. Да ведь все души, в общем-то,
бесконечны.
Местами - твердой, местами - мягкой, и самую чуточку -
человечной,
Чтоб у человека, когда он смотрит в глаза кошачьи - паденье,
тайна! -
Осталось чувство: он с кошкой вместе, и вместе, в общем-то,
неслучайно.

Спустился вечер. Луна смотрела в окно тигриным искристым
взглядом.
В зеленой чашке чаинки спали, остывший чайник
приткнулся рядом.
Бог спал, укрывшись цветастым пледом. В окне дрых аист,
под стулом - заяц.
Под боком Бога лежала кошка и мир мурлыкала, не моргая.
(С)

Орел летел все выше и вперед
К престолу сил сквозь звездные преддверья,
И был прекрасен царственный полет,
И отливали блеском перья.

Где жил он прежде? Может быть, в плену,
В оковах королевского зверинца,
Кричал, встречая девушку-весну,
Влюбленную в задумчивого принца.

Иль, может быть, в берлоге колдуна,
Когда смотрел он в узкое оконце,
Его зачаровала вышина
И властно превратила сердце в солнце.

Не все ль равно?! Играя и маня,
Лазурное вскрывалось совершенство,
И он летел три ночи и три дня
И умер, задохнувшись он блаженства.

Он умер, да! Но он не мог упасть,
Войдя в круги планетного движенья.
Бездонная внизу зияла пасть,
Но были слабы силы притяженья.

Лучами был пронизан небосвод,
Божественно-холодными лучами.
Не зная тленья, он летел вперед,
Смотря на звезды мертвыми очами.

Не раз в бездонность рушились миры,
Не раз труба архангела трубила.
Но не была добычей для игры
Его великолепная могила.

Н.Гумилев.

Качается улитка на стебле
Вселенная поет об этом песню,
Играя с ней в игру "умри-воскресни",
Не отдавая ненасытной мгле...

Качается непрочный хрупкий дом,
В неведомом потоке застывая,
И маленькая теплая живая
Мерцающая искра дремлет в нем...

Качается улитка в темноте,
Не ведая, что светят мирозданья
И осторожно капельки сознанья
Сливаются с сияньем в пустоте...
(С)

Я влюблен, а ты в меня – «быть может»
Разбираться в чувствах… так напряжно.
Часто говоришь «как карта ляжет…»
Ляжет так, как ты ее положишь.

Враг мой, я хочу тебя до дрожи.
Так, что не хватает слов и жестов.
Но спугнул нелепое блаженство
Глупый нерешительный прохожий.

Во взаимность верить так не сложно.
Мы с рассветом станем на день старше.
Я услышу голос твой уставший:
«Я тебя возненавижу… можно?»

Это как порез на нежной коже.
Это как пятно на белом ложе
Это как продать себя предложат…
Я влюблен, а ты в меня – «быть может»…

Саша Бест

Я ведь писал те строки не о вас,
И не для вас, ни для кого другого
Я нелюбимых приглашал на вальс
А вас, мадам, не приглашаю снова.

Теряя мир во внутренней борьбе,
Я разбивал об пол пустые вазы
Я нелюбимых приглашал к себе,
А вас, мадам, не пригласил ни разу.

Все эти строки – мой самообман,
Но эти мысли отсекаю сразу
Я женских судеб страстный клептоман
Но только вашу – не украл ни разу.

И я пишу все это не о вас,
И не для вас, ни для кого другого
Но всех их я оставлю про запас
Мне б только вас, мадам, увидеть снова...

(c) Саша Бест

Его звали шаманом все люди с окрестных земель,
Он всегда был один, и всегда был непрошенным гостем.
Он стучал в барабаны, и лодки садились на мель.
Он ел мясо сырым, и с молитвой закапывал кости.

Им пугали детей, и при нем опускали глаза.
Неизменно седой с очень острым и пристальным взглядом,
Не боялся зверей, и о каждом бы мог рассказать.
В стае диких волков он делился добычей, спал рядом..

Он по имени знал приходящие с юга ветра,
Останавливал кровь, заговаривал шепотом раны..
Я, однажды очнулась в его шалаше, у костра
- Ты же веришь в любовь? Там снаружи бушуют бураны..

Он касался меня, и внутри зарождался огонь..
Он был ласковым псом, и неистовым богом в постели..
Я сто раз умирала, и сердце сжимала ладонь,
Я любила его, а вокруг танцевали метели..

Он был старше их всех - на мгновенье, на тысячи лет,
Он ушел по весне с самым алым и теплым закатом..
.......................................................................
Его сын повзрослел, и живет, точно так же, в тайге..
Неизменно седой..
С очень острым и пристальным взглядом..
(C)